Трехнедельная випассана. Про работу с болью
Не так давно мне сделали операцию на бедре, после которой какое-то время мне было больно сидеть, а потом образовался послеоперационный тромбоз глубоких вен, и нельзя было сидеть в длительных медитациях. Несмотря на то, что я практиковала каждый день, через какое-то время качество практики значительно снизилось. Поэтому единственное о чем я думала, что на ретрите восстановлю свой уровень. Но это были не ожидания, а вроде бы как простая задачка.
Когда все, что ты знал до этого, не работает…
И вот я приезжаю на ретрит и всю первую неделю пытаюсь хоть как-то вообще медитировать, потому что поток проживаемой боли был каким-то нескончаемым. И все, что я знала до этого, все приемы работы с болью, не работали. В какие-то моменты я злилась, в какие-то — была в полном отчаянии, но я продолжала. У нас есть такая практика Dhamma Warrior или Путь Воина, когда мы не двигаемся в практике, несмотря на боль. И обычно за несколько таких медитаций, боль уходит и не возвращается. На 8 день ретрита у нас был День тишины (особой тишины, когда нет ни лекций учителя, ни интервью с учителем), просто идут подряд медитации. И я сказала себе, что просижу 3 медитации подряд по 50 минут и не шелохнусь, не сдвинусь с коврика. Я просидела, но боль не прошла.
Я пришла к Энтони на интервью, спрашиваю, почему же ничего не работает. Энтони говорит, что это работает только с болью, которая связана с дискомфортом в медитации. А в случае травм и операций, которые еще и были совсем недавно, это практика не поможет. Но что поможет?
Нужно было отпустить боль. Когда я рассказываю на своих ретритах, что боль не является препятствием к медитации, я говорю правду. Потому что несмотря на боль, можно продолжить практику. Можно отмечать, какого характера боль, как она проявляется, в каких местах, как именно. Можно наблюдать боль, разотождествляться с ней. Это вполне посильная задача. Но когда боль тебя атакует 8 дней подряд, это становится невыносимым. И это был удар по моему эго.
Мне не больно
Помню, как на девятый день в медитации у меня стала кружится голова, жуткая тошнота, и все тело начало трясти, катились слезы, дрожал подбородок, я сидела и шептала мантру: «Мне не больно, мне не больно» (и да, я в курсе, что нужно выходить на безличный уровень, но было так). И в каком-то состоянии полутранса, почувствовала себя в другом совсем теле. Маленькой девочки, с ободранной кожей на коленках, зажимающей пальцами кровь. Которой было страшно. И потом я стою перед мамой и она меня ругает, что я куда-то там снова залезла, а я улыбаюсь и говорю ей: «Мне не больно, не больно, мамочка». И будто бы вся жизнь пронеслась в один миг. Как все детство, юность я боялась показать свою боль, показать, что я чувствую. И как-то вот так с ней срослась, что ее уже не отпустить.
Режим выживания и воспитание по Споку
И нет, чтобы вы не подумали, что у меня какие-то там родители изверги, нет. Просто они нас воспитывали по Споку, как тогда было принято в СССР, и у них была такая непростая жизнь, что между очередями за продуктами, стиркой пеленок, работой, готовкой и вот этим всем, времени на то, чтобы разбираться в детских чувствах, банально не было. Мы жили в режиме выживания. Просто я в нем продолжила жить дальше. И мама меня ругала еще потому, что боялась за меня. Потому что я была пацанкой. Забиралась на деревья, прыгала со второго этажа на спор, порвала ухо на две части, разбила лоб, порвала губу, сломала руку. В общем, такая себе девочка-припевочка.
Боль, с которой тяжело расстаться
И над этой темой я уже много работала, но что-то все равно остается. И вот в этот раз всплыло. Я увидела эту сцепку. Как держусь за свою боль. Как сама же ее не отпускаю. И где-то даже горжусь тем уровнем страдания, которое мне приходилось в жизни проживать. И еще пришло осознание, что боль — это будто бы самое интересное, что во мне есть. И мне стало так от этого плохо и противно, что меня чуть не вырвало. Но после этой медитации боль ушла. Не прекратилась совсем, нет. Она где-то была в фоновом режиме. На некоторых сессиях уходила совсем, но постепенно я чувствовала, как она растворяется. И дает мне дышать. По-новому. Освобождает.
А еще было жутко стыдно, что я вроде бы уже такой глубокий практик, сама веду випассаны, и не могла справиться. Прямо по классике. Боль, за которой приезжал паровозик эмоций. И стыд, и вина, и злость. Чего там только не было. И даже сейчас рассказывая это, мне немного не по себе. Как любят манипулировать #тыжмедитируешь, #тыжучитель. Но о чем я еще думала, когда ехала на випассану — о честности и чистоте. И правда она такая. И никаких розовых единорогов.
